01.07.2012 в 15:04
Пишет снова марронье:Вот она. Честно говоря, написать это я хотела ещё в тот момент, когда дочитала "На берегах Невы", или, может быть, раньше - после "Романа без вранья". Настолько поэтическая тусовка того времени была похожа на фандом.
Все совпадения случайны. Образы исключительно собирательные.
Если бы фандомные деятели жили в Серебряном веке. Классификация.
Маяковский. За этим человеком в фандоме тянется хвост холиваров, хотя сам он любит утверждать, что добр и неконфликтен. Принёс в фандом Паланик-стайл ещё в середине двухтысячных, когда это было свежо и оригинально. До сих пор так и пишет, хотя из Паланика уже давно вырос. Поэтому в последнее время испытывает один затяжной творческий кризис.
Блок. Фандомный монстр, на которого даже анонимусу грешно покушаться. В холиварах старается не участвовать. Тих, тактичен, в фандомной юности любил ромэнсы, потом задумался о глубоком. На данный момент пишет достаточно редко, но метко. В активе обязательно один самый масштабный фандомообразующий фик, после которого Блок так же тихо и мирно, как и всегда, рассорился с половиной своих товарищей. Общественностью чтим и любим. После анонимного челленджа в фандоме N была придумана номинация - "Блок дня".
Гумилёв. Эрудированный, но часто - по верхам. Ироничный и острый на язык. Свою эрудицию и чувство юмора обожает демонстрировать прилюдно. Хорошо разбирается в тонкостях фандомных взаимоотношений. Любитель публично выступить на конах, не меньший любитель поэпатировать, но вмеру. К вопросу о: если развиртуализируется, не остановится - любит выступать на семинарах на темы вроде "как надо писать", но не от того, что хочет кого-то чему-то научить, а скорее чтобы показать себя. Других обсуждает в основном в кругу друзей. По соционике имеет высокие шансы оказаться Гамлетом или Гексли. Собирает обожателей. Обожателей холит и лелеет. До определённого момента.
Пару раз пытался наехать на Блока, но не нашёл, к нему прикопаться. Мысленно продолжает себя с ним сравнивать.
Одоевцева. Подруга Гумилёва. Достаточно средний, хотя очень ровный автор. Не придаёт своему творчеству большого значения и знает, что в фандоме далеко не лучшая. Одоевцевы водятся вокруг Гумилёвых и изредка вокруг Мандельштамов. Гумилёв хвалит её ровно до того момента, пока она оставляет ему регулярный фидбэк. Не стоит, однако, путать Одоевцеву с боевым хомячком: для того, чтобы защищать интересы Гумилёва в холиварах, она слишком адекватна. Терпеливо выслушает истерику. Морально поддержит. Даст бесплатный совет, зная, что совета не послушаются.
В общении очень мила. Стоит дать медаль за терпение и бидон молока за вредность.
Мандельштам. Существо нервное, тонкой душевной организации. Находится в перманентном творческом кризисе. Впасть в ангст, тоску, меланхолию и истерику может по любой причине, но основными являются нефидбэк и какие-то видимые только одному Мандельштаму недостатки последнего написанного фанфика. Пишет много. Барсокролик: с головой бросается в омут холивара и тут же выпрыгивает оттуда, словно ужаленный, отплёвываясь и ахая, какая гадость. Обжегшись на молоке, в определённый момент начинает дуть на кефир: создаёт себе масштабный белый список и плодит возмущённые и депрессивные посты в закрыточках. При этом обычно как минимум не дурак. Не переносит критику. Если сумеет прекратить истерику, сможет эволюционировать в Гумилёва.
Корней Чуковский. У него тоже хорошее чувство юмора, но гораздо менее злое, чем у Гумилёва. Уважаемый в фандоме человек, по совместительству - открыватель молодых талантов разной степени талантливости. Если админит какой-либо ресурс, обязательно просит авторов понравившихся фанфиков "записать в Чукоккалу" - то есть, просит разрешения опубликовать эти фанфики у себя или предлагает выложить их самому. Может судить РСИЯ, и не раз. Обладает мощными организаторскими способностями.
Лозинский. Как переводчик великолепен. Переводил эпические макси, когда вы ещё ходили пешком под стол. Часто встречается в Гарри Поттере и викторианском Холмсе. Неконфликтен в силу того, что не слишком эмоциален. Благостен. Флегматичен. Работоспособен.
Есенин. Сделал себе в фандоме имя лиричными и по-настоящему проникновенными, несмотря на свою простоту, ромэнсами. Однако надо помнить, что Есенин-человек на самом деле гораздо зубастее Есенина-автора. В холиварах громок. Любит прикидываться дурачком. Ревностно интересуется творческой жизнью других. Часто пишет гей-ориджиналы.
Мариенгоф. На определённый промежуток времени - бессменная бета Есенина, потом, когда Есенин окружает себя Айседорами, Мариенгоф уходит в самостоятельное плаванье, хотя встречаются и изначально свободные Мариенгофы. Мрачен, обладает способностью хорошо предугадывать, во что выльется Есенину очередной финт ушами. Не менее хорошо предугадывает тенденции фандома. Часто обладает достаточно специфическим набором кинков, по которым пишет хорошие, но не получающие общественного резонанса тексты. Общественного резонанса не ищет. Эрудит, но не по верхам, как Гумилёв. Как бета безжалостен. Однако только его замечания Есенин и в состоянии терпеть.
Андрей Белый. Человек радуги, астрала и шести измерений. Фигура почти культовая: именно ему были посвящены десять срачей на Правдорубе по тысяче комментариев. Периодически находит канон и объявляет себя воплощением главного героя. С астралом контактирует регулярно, в ходе чего обзавёлся тысячей прозвищ, армией хомяков и ещё большей армией хейтеров. В трезвом уме бывает редко. Фееричен.
Важно отметить: Андрей Белый такой один.
Пяст. Бюджетная копия Андрея Белого - обычно одноразовая. Отличается меньшим градусом фееричности. Менее эпатажен. Обычно известен локально, в сообществах скандалов. Если Андрей Белый известным становится невольно, то Пяст обычно долго и старательно пытается заработать себе репутацию скандалиста. В Белого эволюционировать чисто биологически не способен - ему не хватает той незамутнённости сознания, которой Белый берёт города и жжёт деревни.
Сологуб. На заре фандома сделал себе имя на фиках, глядя на которые сейчас, читатель задаётся вопросом: как оно вообще существовало? Тем не менее, своими старыми текстами и деятельностью заслужил пиетет общественности. Влиятелен. Почивает на лаврах.
Тайком (чтобы не портить себе репутацию) пописывает трэш от виртуалов.
Максим Горький. Известен эпическими макси. Тоже пестователь молодых талантов, но в весьма извращённой форме: считает, что научить писать можно кого угодно, была бы работоспособность. Талантов и хомячков подбирает себе не по принципу талантливости, а по идеологическому принципу. В фандоме поёт песню безумству храбрых, но вмеру.
Волошин. В то время как все уходят из СПНа в "Шерлока" и "Мстителей", он маниакально пишет макси по "Властелину Колец", неудобоворимым стилем, зато почти без ООС.
Бальмонт. Один из самых распространённых типажей в фандоме. На лице трогательная няшка, однако на деле именно он оказывается анонимусом-хейтером. В отличие от Есенина, Бальмонту дурачком прикидываться не надо. Скользок.
URL записиВсе совпадения случайны. Образы исключительно собирательные.
Если бы фандомные деятели жили в Серебряном веке. Классификация.
Маяковский. За этим человеком в фандоме тянется хвост холиваров, хотя сам он любит утверждать, что добр и неконфликтен. Принёс в фандом Паланик-стайл ещё в середине двухтысячных, когда это было свежо и оригинально. До сих пор так и пишет, хотя из Паланика уже давно вырос. Поэтому в последнее время испытывает один затяжной творческий кризис.
Блок. Фандомный монстр, на которого даже анонимусу грешно покушаться. В холиварах старается не участвовать. Тих, тактичен, в фандомной юности любил ромэнсы, потом задумался о глубоком. На данный момент пишет достаточно редко, но метко. В активе обязательно один самый масштабный фандомообразующий фик, после которого Блок так же тихо и мирно, как и всегда, рассорился с половиной своих товарищей. Общественностью чтим и любим. После анонимного челленджа в фандоме N была придумана номинация - "Блок дня".
Гумилёв. Эрудированный, но часто - по верхам. Ироничный и острый на язык. Свою эрудицию и чувство юмора обожает демонстрировать прилюдно. Хорошо разбирается в тонкостях фандомных взаимоотношений. Любитель публично выступить на конах, не меньший любитель поэпатировать, но вмеру. К вопросу о: если развиртуализируется, не остановится - любит выступать на семинарах на темы вроде "как надо писать", но не от того, что хочет кого-то чему-то научить, а скорее чтобы показать себя. Других обсуждает в основном в кругу друзей. По соционике имеет высокие шансы оказаться Гамлетом или Гексли. Собирает обожателей. Обожателей холит и лелеет. До определённого момента.
Пару раз пытался наехать на Блока, но не нашёл, к нему прикопаться. Мысленно продолжает себя с ним сравнивать.
Одоевцева. Подруга Гумилёва. Достаточно средний, хотя очень ровный автор. Не придаёт своему творчеству большого значения и знает, что в фандоме далеко не лучшая. Одоевцевы водятся вокруг Гумилёвых и изредка вокруг Мандельштамов. Гумилёв хвалит её ровно до того момента, пока она оставляет ему регулярный фидбэк. Не стоит, однако, путать Одоевцеву с боевым хомячком: для того, чтобы защищать интересы Гумилёва в холиварах, она слишком адекватна. Терпеливо выслушает истерику. Морально поддержит. Даст бесплатный совет, зная, что совета не послушаются.
В общении очень мила. Стоит дать медаль за терпение и бидон молока за вредность.
Мандельштам. Существо нервное, тонкой душевной организации. Находится в перманентном творческом кризисе. Впасть в ангст, тоску, меланхолию и истерику может по любой причине, но основными являются нефидбэк и какие-то видимые только одному Мандельштаму недостатки последнего написанного фанфика. Пишет много. Барсокролик: с головой бросается в омут холивара и тут же выпрыгивает оттуда, словно ужаленный, отплёвываясь и ахая, какая гадость. Обжегшись на молоке, в определённый момент начинает дуть на кефир: создаёт себе масштабный белый список и плодит возмущённые и депрессивные посты в закрыточках. При этом обычно как минимум не дурак. Не переносит критику. Если сумеет прекратить истерику, сможет эволюционировать в Гумилёва.
Корней Чуковский. У него тоже хорошее чувство юмора, но гораздо менее злое, чем у Гумилёва. Уважаемый в фандоме человек, по совместительству - открыватель молодых талантов разной степени талантливости. Если админит какой-либо ресурс, обязательно просит авторов понравившихся фанфиков "записать в Чукоккалу" - то есть, просит разрешения опубликовать эти фанфики у себя или предлагает выложить их самому. Может судить РСИЯ, и не раз. Обладает мощными организаторскими способностями.
Лозинский. Как переводчик великолепен. Переводил эпические макси, когда вы ещё ходили пешком под стол. Часто встречается в Гарри Поттере и викторианском Холмсе. Неконфликтен в силу того, что не слишком эмоциален. Благостен. Флегматичен. Работоспособен.
Есенин. Сделал себе в фандоме имя лиричными и по-настоящему проникновенными, несмотря на свою простоту, ромэнсами. Однако надо помнить, что Есенин-человек на самом деле гораздо зубастее Есенина-автора. В холиварах громок. Любит прикидываться дурачком. Ревностно интересуется творческой жизнью других. Часто пишет гей-ориджиналы.
Мариенгоф. На определённый промежуток времени - бессменная бета Есенина, потом, когда Есенин окружает себя Айседорами, Мариенгоф уходит в самостоятельное плаванье, хотя встречаются и изначально свободные Мариенгофы. Мрачен, обладает способностью хорошо предугадывать, во что выльется Есенину очередной финт ушами. Не менее хорошо предугадывает тенденции фандома. Часто обладает достаточно специфическим набором кинков, по которым пишет хорошие, но не получающие общественного резонанса тексты. Общественного резонанса не ищет. Эрудит, но не по верхам, как Гумилёв. Как бета безжалостен. Однако только его замечания Есенин и в состоянии терпеть.
Андрей Белый. Человек радуги, астрала и шести измерений. Фигура почти культовая: именно ему были посвящены десять срачей на Правдорубе по тысяче комментариев. Периодически находит канон и объявляет себя воплощением главного героя. С астралом контактирует регулярно, в ходе чего обзавёлся тысячей прозвищ, армией хомяков и ещё большей армией хейтеров. В трезвом уме бывает редко. Фееричен.
Важно отметить: Андрей Белый такой один.
Пяст. Бюджетная копия Андрея Белого - обычно одноразовая. Отличается меньшим градусом фееричности. Менее эпатажен. Обычно известен локально, в сообществах скандалов. Если Андрей Белый известным становится невольно, то Пяст обычно долго и старательно пытается заработать себе репутацию скандалиста. В Белого эволюционировать чисто биологически не способен - ему не хватает той незамутнённости сознания, которой Белый берёт города и жжёт деревни.
Сологуб. На заре фандома сделал себе имя на фиках, глядя на которые сейчас, читатель задаётся вопросом: как оно вообще существовало? Тем не менее, своими старыми текстами и деятельностью заслужил пиетет общественности. Влиятелен. Почивает на лаврах.
Тайком (чтобы не портить себе репутацию) пописывает трэш от виртуалов.
Максим Горький. Известен эпическими макси. Тоже пестователь молодых талантов, но в весьма извращённой форме: считает, что научить писать можно кого угодно, была бы работоспособность. Талантов и хомячков подбирает себе не по принципу талантливости, а по идеологическому принципу. В фандоме поёт песню безумству храбрых, но вмеру.
Волошин. В то время как все уходят из СПНа в "Шерлока" и "Мстителей", он маниакально пишет макси по "Властелину Колец", неудобоворимым стилем, зато почти без ООС.
Бальмонт. Один из самых распространённых типажей в фандоме. На лице трогательная няшка, однако на деле именно он оказывается анонимусом-хейтером. В отличие от Есенина, Бальмонту дурачком прикидываться не надо. Скользок.